Рада Анчевская
Детство
Песни петь я начала года в четыре. По крайней мере, именно в этом возрасте я поехала с мамой на теплоходе из Нижнего Новгорода в Астрахань и обратно (кажется) и развлекала публику исполнением песни «Клен ты мой опавший».
Публика отчаянно веселилась, а я обижалась, потому что знала, что про клен песня грустная.
Так как читать меня научили тоже годам к трем-четырем, то и первые стихи я стала сочинять примерно в это время. Я их много учила и, соответственно, вскоре сама стала придумывать.
Я ходила по улицам и как акын сочиняла стихи про все, что видела. Длинные истории про бегущих мимо собачек, про природу и погоду и пр. Мама записала один из шедевров - мне было четыре года, поранила ногу и мама тащила меня на плечах - "Вот идут смеются люди, Лада едет на верблюде" (в детстве меня домашние звали Лада). Мама обиделась и с укором сказала - "А верблюд то мама!" На что последовал философский ответ - "Вот так драма..." Мама в какой-то журнал это отослала, в раздел смешных детских историй и вроде даже опубликовали. Можно считать, что это была первая моя публикация.
Книги читать я обожала и читала все подряд. В детстве, лет в шесть, очень любила коротенькие смешные рассказы Чехова, потом был Жюль Верн и А. Дюма. Но и сказки читались запоем, все подряд. Из стихов, помню, что самые любимые были детские стихи Саши Черного. Но, почему-то, учила наизусть я не детские, а про пьяного мотылька, который свалился в бокал. Не помню почему, но стих мне очень нравился. В куклы не играла и кукол боялась, любила игрушечных зверей. Верила, что по ночам игрушки оживают и ведут свою интересную жизнь, а днем спят. Ну и мы ими, спящими, играем. Одно из самых ярких воспоминаний - рыжий кот Парамон. Кот ходил за мной следом и давал себя укладывать в сделанную для него кроватку. Более того, сладко в ней спал.
В первом классе я тут же влюбилась в мальчика, с которым сидела за одной партой. Чувство было взаимным. Мы рассматривали открытки, которые я тогда собирала, нас выгоняли из класса и это было очень радостно - можно было в коридоре спокойно болтать, сидя на широком подоконнике.
Учиться в школе мне было просто. Я легко запоминала, умела читать и считать. Мне никогда не нравилась математика, с литературой проблем не было, сочинения я писала со стандартной оценкой 5\2 - пятерка за содержание, двойка за грамотность. С орфографией все было нормально, а грамматика была ужасная. Я никак не могла научиться ставить запятые, да и сейчас не умею - ставлю там, где мне кажется правильно интонационно. Повзрослев, я стала читать фантастику, всякие занимательные биологии, психологии, кибернетики и пр. Несколько лет ходила в изостудию, рисовала натюрморты. Мама пыталась определить меня учиться игре на аккордеоне. Я никак не могла скоординировать правую и левую руку и через несколько уроков от аккордеона отказалась.
В 12 лет я за пару месяцев выросла до 172, маме моей пытались внушать, что меня надо лечить и кормить таблетками от роста. Мама сказала, что пускай ребенок растет...
В 13 лет мне купили гитару и я какое-то время ходила в кружок игры на классической гитаре. Аккорды там выучила.
Играла по нотам всякие красивые этюды. Писала стихи, пробовала писать рассказы. Написала несколько песен, но никто не верил, что это я их придумала. Участвовала в каких-то агитбригадах. Ходила на концерты ВИА "Эолика" и еще что-то в этом же роде. В старших классах очень полюбила английский язык. (В институте напрочь его забыла.) Старалась не ходить на физкультуру, мне не нравилось прыгать, лезть по грязному канату, бегать по кругу и пр. Поэтому, я прыгала несколько минут перед кабинетом врача, потом заходила и жаловалась на головокружение, пульс был учащенный, с давлением у меня лет с 13 была какая-то неразбериха, короче, меня тут же освобождали от занятия.
После школы выяснилось, что математику, которую я совсем не знала, надо сдавать почти везде. Выбор из того, куда математика была не нужна, оказался не велик. Я выбрала филологический. Поступила я в Ивановский государственный университет, на филологический факультет.
Универ
В институте уже вовсю придумывала песни и их пела, даже какие-то мелкие концерты выдавала для однокурсников. Специализироваться я стала на кафедре советской литературы. Занималась поэзией 20-30 годов. На первых курсах, правда писала курсовики по Лескову и Островскому. Потом, по теме трагического в "возвращенной" литературе. "Возвращенная" - это то, что стали печатать в "толстых" журналах - Шаламов, Ходасевич, "Реквием" Ахматовой, Елагин и т.п. Играла в КВНе, была комсоргом, с факультетской агитбригадой ездила с концертами в деревню и на швейную фабрику в Шую - пела песни и читала свои стихи. Писала в факультетскую стенгазету. На третьем курсе как-то неожиданно пришла в церковь и окрестилась. После четвертого курса работала пионервожатой. Еще как-то работала около месяца в местном ПТУ, преподавала русский и литературу, ушла потому, что спрашивать с учеников задания было нельзя и плохие отметки будущим слесарям ставить тоже было нельзя. На пятом курсе мне намекнули, что неплохо было бы вступить в партию. Обошлось. Полгода ходила на курсы манекенщиц, где меня учили ходить вперед правым бедром, лихо разворачиваться, держать голову высоко, а спину прямо. Писала в местные газеты кучу репортажей, таким образом, зарабатывая гонорарную прибавку к стипендии. На факультете со мной тогда учился Дима Бушуев, Игорь Жуков, Люба Смульская, Дима Лакербай, впоследствии, ставшие поэтами. Через несколько лет, на том же факультете учился Саша Непомнящий. В Иваново я писала стихи, очень много читала, слушала пение ангелов в узких улочках, ездила автостопом в Суздаль, писала статьи, а также, красила девушкам ресницы в местной парикмахерской, подрабатывая помощником косметолога. На пятом курсе я поехала на архивную практику в Питер, ходила в библиотеку, читала пожелтевшие книжки Ходасевича, тогда еще не переизданные. Пошла как-то во Дворец молодежи, где видела как снимают клип группы НОМ, познакомилась там же со Светой Лосевой - знаменитым питерским рок-фотографом, впоследствии, первым директором Ночных снайперов. После ИвГУ вернулась в Москву.
После универа
Сначала, я хотела поступить в заочную аспирантуру и стать театроведом. Не помню уже почему, но темой для реферата стал анализ английских средневековых мистерий. Я сидела в библиотеке иностранной литературы и в театральной, с трудом разбирала мистерии на староанглийском. Написала реферат, который даже одобрили, но выяснилось, что нужен стаж два года работы в каком-либо театре. Почему-то, мне расхотелось поступать. К тому же, в это время я писала рецензии для "Спутника кинозрителя" и альманаха "Мнения", а также, репортажи со съемочных площадок для "Экран детям". Это была очень веселая работа - я ездила на киностудии, брала интервью у Пакратова-Черного в ресторане Дома киноактера, ездила на съемки фильма Евгения Евтушенко о сталинских временах, приезжала на озвучки. В это время, в Москву приехал Дима Бушуев, который поступал в Литературный институт. Хотел стать дипломированным поэтом. Поступил, у него был семинар Юрия Левитанского. На семинары можно было ходить не только студентам, чем я и пользовалась. С Димой я и ходила на семинары к Левитанскому. В Бушуевской группе была Маша Володина (дочь Маргариты Володиной, игравшей Комиссара в "Оптимистической трагедии" и режиссера Самсона Самсонова, рок-певица), Юрий Куллэ, Андрей Туркин.
Маша Володина вытащила меня на концерт Егора Летова, Янки, Ника Рок-н-Ролла, произведший на меня огромное впечатление, с такой музыкой я не была знакома вовсе и мне было странно и непривычно, что можно петь так, как хочется, выдавать огромный выплеск энергии со сцены. На этом же концерте я познакомилась с поэтом Бонифацием, который стоял весь концерт на стуле и увлеченно махал черной бородой. Потом, с Машей мы пошли на акустический концерт Янки Дягилевой в какой-то библиотеке. Люди в зале плакали, а после концерта были какие-то гопнические разборки.
В лит. институте же учился и Андрей Рогожин, будущий сценарист. Когда не было денег, я продавала в переходе на Арбат брошюры под названием "Оккультная анатомия" и сказки Блаватской. Мне подарили коробку этих брошюр и надо же было что-то с этим делать. Маша Володина привела меня в газету "Гуманитарный фонд", объясняя, что именно в ГФ сейчас самая интересная жизнь. ГФ на тот момент, была таким ксероксным листком, отчасти, там были стихи, отчасти рассказы о заседаниях Гуманитарного фонда - организации, которая должна была объединить поэтов, художников, музыкантов в единое целое. Я потихоньку стала писать для ГФ, да, как-то неожиданно для себя стала там работать "отделом информации" - составляла сводку новостей о занятных событиях художественно-музыкально-поэтических. Тогда в Москве чуть ли не каждый день открывались какие-то галереи, клубы, происходили поэтические чтения, короче, жизнь кипела. Я ходила на вечера клуба "Поэзия", где предводительствовала Нина Искренко, читал Юрий Арабов, Евгений Бунимович, Володя Тучков, устраивались тематические вечеринки типа "Заседание рыцарей Круглого стола" или некий Бал. Ходила в Центр Современного искусства, рядом с м. Полянка, где были выставки галереи Гельмана, Вл. Левашова, наивного искусства и какие-то запредельные перфомансы, видеопоказы. Знакомый молодой человек попросил меня добыть самиздатовские музыкальные журналы, для какого-то предполагаемого сборника - я нашла телефон главного муз. самиздатчика Сережи Гурьева и попросила о встрече. Так я познакомилась с Сережей Гурьевым.
Гурьев стал писать для ГФ, а также, занялся вплотную моим музыкальным образованием - я стала ходить на концерты музыкантов, о существовании которых и не подозревала. Это был андеграунд, рок, авангард. Помнится, мы плавали на джаз-пароходике Коли Дмитриева, где пела Валентина Пономарева, предложившая желающим выступить с импровизацией. Я, конечно, не устояла и пошла петь в джеме с Кеном Хайдером и Тимом Ходжкинсоном. Друг Гурьева, художник Андрей Ирбит делал проект "Агасфер", в МДМе выступали авангардные музыканты, была безумная выставка. Я пошла знакомиться с Сережей Летовым и тут же выступила в джемовой программе. В какой-то галерее я пела с Мишей Жуковым и пианистом Владимиром Миллером, в джазовом клубе «Улисс» с пианистом Владимиром Миллером. Тогда же, весной 90го года я стала принимать участие в рок-кабаре «Кардиограмма» Алексея Дидурова. Выступала почти на каждом кабаре с двумя-тремя своими песнями, исполняя их под гитару. Леша ругался, что я пою песни незлободневные, но выступать давал. В "Кардиограмме" тогда часто выступал Дима Быков, Вл. Вишневский, куртуазные маньеристы, приезжали какие-то авторы со всей России, пели, читали стихи. В кабаре выступала и Оля Арефьева, ее тогдашний флейтист как-то подошел ко мне и дал телефон Марины Кикиной, сказав, что я скоро голос сорву, если не начну заниматься вокалом. Он был прав, потому что тогда я не могла петь больше получаса, потом начинала хрипеть и пела уже на хрипе. Я позвонила, пришла заниматься, да так и осталась почти что членом семейства Кикиных. Марина Алексеевна оказалась не только педагогом от Бога, но и совершенно удивительным и интересным человеком. Ее дочка, Мила Кикина, сейчас поет русские народные песни, а тогда начинала играть и петь вместе с Олей Арефьевой. Я стала играть квартирники. Один из них был дома у Бонифация.
Во второй раз, я пела после концерта Ника Рок-н-Ролла. В подвале ГумФонда тоже было постоянное кипение - чуть ли не каждый день кто-то приезжал знакомиться и читать стихи. В том подвале я познакомилась с Вилли Мельниковым, Димой Кузьминым, сделала небольшой концерт группы ЗАиБИ. В какой-то момент объявился Рогожин и предложил мне стать корректором журнала "Путь к себе", я пару месяцев корректировала этот странный листок. Раз в месяц я вела программу "Хот Догс" на радио "Эхо Москвы". "ЭХО..." тогда было еще в паре комнаток на Никольской, студия была в подвале. У меня был эфир в полночь, в программе Игоря Лобунца. Иногда Игорь уходил болтать с очередным гостем программы наверх, в коридоры, а я дочитав свою программу, ставила какие-то песенки с разных дисков, валявшихся на студии. Гурьев привез мне домой аппаратуру с жур.факовской репетиционной базы группы "Чистая любовь", в которой Гурьев пел в студенческие годы (да и потом случалось). Дома у меня стояли жужжащие колонки, обтянутые желтой шторой. Я пыталась создать рок-группу. Ко мне приходили странные гости - Женя Санчилло с бас-гитарой пробовал сделать из моих песен блюз. Потом, я познакомилась с Гришей Казанским, в том же кабаре Дидурова. Казанский некогда создал хард блюзовое образование "Черный доктор", но у Дидурова он играл романтичные баллады под гитару. Пару месяцев был состав "Рада и Черный доктор" - я пела и играла на гитаре, Гриша играл на гитаре, еще был молодой человек игравший на бонгах. Мы даже выступили на каком-то фестивале и вошли в СВОД рок-групп 1991-го года. Летом 1991-го состоялись два моих первых выступления в театре- подвальчике на Курской. Одно из них было совместно с Ольгой Арефьевой и «Ковчегом», Бонифацием, Собакой, «Чистой любовью»; другое совместно с АДО. Я там тоже пела под гитару. По какому-то идиотизму, сначала играли АДО, после них я пела минуд двадцать под гитару. Свое выступление я начала со слов - "Кому не нравится, могут уйти". Несколько человек вышло, остальные слушали. Осенью 91-го года я уже окончательно устала от попыток создать свою рок-группу. Именно в этот момент, мне позвонил Коля Колючий и сказал, что у нас намечен совместный электрический концерт в ДК Курчатова, в конце ноября. Колючий слышал меня на каком-то квартирнике и даже не предполагал, что группы у меня нет. На мои попытки отказаться, был выдвинут железный аргумент - отказаться нельзя, концерт будет, афиши я уже сделал. На афише фигурировала "Группа Рады Цапиной". Печально стала я рассказывать о своих проблемах в Гум Фонде и тут-то и выяснилось, что Сережа Ребров, с которым мы вместе работали в ГФ, на самом деле, бас-гитарист московской группы "Фэй-Хоа". Сережа сказал, что мои проблемы будут решены. Ребров слышал меня на квартирнике, поэтому, что я пою, он вполне представлял.
Седьмого октября 1991-го состоялась моя первая репетиция с группой Фэй Хуа.
Ну а дальнейшая история группы совпадает с моей историей.
Параллельная история
О приключениях в составе группы Рада и Терновник здесь я рассказывать не буду. Об этом можно прочитать в моих рассказах о группе. Была и параллельная некая история.
Какое-то время я еще работала в ГФ. От «ГФ» принимала участие в организации смоленского фестиваля «Арт-Бдения - 91» - рок-фестиваль (играли мы, "Выход"), двухдневного фестивальчика в малом зале Горбушки с участием «КОТа», «Нто рецепт», «Shaking Piranhas»; фестиваля самиздата «Шумелкамышь»; мелких музыкальных тусовок в редакции «ГФ».
В конце 91-го Гурьев познакомил меня с Андреем Сучилиным. Сучилин был поклонником Фриппа, и даже показывал мне какие-то обломки и железяки, которые Фрипп ему, Сучилину, прислал посылкой. Договорились записать альбом. Сначала я записала свои вокалы - свои песни, помогал мне Анчевский, с которым мы уже познакомились на репетиции Рада + "Фэй Хуа" (Анчевский был лидером Фэй Хуа). Анчевский играл на гитаре, я пела. Потом на записанные мои вокалы Сучилин уже накладывал свои гитары, барабаны, клавиши, саксофон Воронина. Планировалось еще записать скрипку Алексея Айги, но не срослось. Скрипку надо было перестраивать, чему Леша Айги жестко воспротивился. Втихаря Сучилин еще записал несколько своих композиций. Запись шла на понтовой студии "Класс", где параллельно писалась София Ротару и хит "Секс секс как это мило".
После записи альбома, Сучилин скинул мне его на аудиокассету, мастер ленту унес к себе и через некоторое время объявил, что альбом утерян. Находились люди, которые эту мастер ленту видели, но Сучилин тем не менее, официально объявил альбом утерянным. Почему-то вышел магнитоальбом под названием "Арокр" группы "До-Мажор", в котором я не без удивления узнала нашу совместную запись. Мое имя на альбоме фигурировала как "вокал, тексты", почему-то я оказалась вокалисткой группы "До Мажор".
В 1993-м году, с потерянной навсегда мастер-ленты этого альбома, на сборнике "Суп с котом 1", выпущенном Сучилиным, удивительным образом оказались две других композиции "Смоква" и "Аристократы окраин". История, короче, темная и неприятная.
К счастью, удалось самый мой любимый трек "Не уходи" каким-то левым образом (кажется, для "Радио России" его попросил Роман Никитин, тогдашний ведущий программы "Тихий парад"), поставить на виниловую пластинку "Индюки". "Индюки" - так назывался фестиваль независимой музыки, по следам которого и был выпущен винил. Издание профинансировал "ГумФонд",а вышла пластинка на "Мелодии", которая кажется уже как-то по-другому называлась к тому времени.
В 1992-м году я участвовала в проведении фестиваля "Арт-Бдения" в городе Смоленске, это был большой фестиваль музыки, театра, были и выставки и джаз... За джаз отвечал Коля Дмитриев, за театр Маша Арбатова, за поэзию Нина Искренко.
В Смоленске познакомилась с Владом Макаровым - авангардным виолончелистом, пели с Владом в фойе гостиницы, где жили все участники фестиваля. С Машей Арбатовой я познакомилась еще в ГумФонде, Маша тогда организовала женский клуб "Гармония", где кроме "полит. занятий" о феминизме, были уроки пластики и фламенко испанской танцовщицы Лены Эрнандес.
Ездили по линии ГФ в Питер, вместе с Вероникой Боде, где брали интервью у некрореалистов-кинематографистов, посетили мастерские Тимура Новикова и Мамышева-Монро.
Еще был путч, походы к Белому Дому, мы с Лешей Куровым, фотографом ГФ и нашим тогдашним барабанщиком, пили какую-то бормотуху у метро Водный стадион и обсуждали, где зарыть фотопленки с авангардистских выставок и скоро ли нас всех арестуют. Редакция ГФ была тогда рядом с Парком Культуры. Я пошла в ГФ, шла мимо танков, стоящих под мостом, войдя во двор увидела черную машину с зарешеченными стеклами, стоящую ровно напротив подъезда, где сидела наша редакция. Через несколько минут, выяснилось, что снимают фильм. Миша Ромм, наш редактор, проходя на работу по тому же маршруту, никаких танков не заметил.
В какой-то момент жизни группой, а точнее Ребровым, Анчевским и мной было придумано обьединение «Indie Vision» и движение «Psychodelik fatum». Основная мысль этого дела состояла в том, что «музыка - это магия». Движение провозглашало возврат музыке ее магической сути. Так как я в это время работала на радио, то у меня были всякие идеи, что надо нарыть всякую непопсовую магическую музыку из глубинки и двигать ее на радио, а также делать фестивали. К сожалению, на наш клич откликнулись либо совсем не музыканты, а поэты и художники, либо двадцать пятые клоны с Аквариума.
Через несколько лет название Индивижен получило вторую жизнь - я начала работать на радио Ракурс. Я вела еженедельную программу о нестандартной музыке, странных поэтических вечерах и современном искусстве. Программа называлась Индивижен. На "Ракурсе" я проработала несколько лет, делала обзоры выставок, интервью, программа выходила в прямом эфире.
К 1995 году я познакомилась с астрологом и целителем Рэй-ки Евгением Дубровским, у которого позанималась "свободным дыханием", а потом получила сначала первую, а потом и вторую ступень в Системе Естественного исцеления Микао Усуи Рэй-Ки.
С Женей я решила познакомиться после того, как прочитала его эссе для буклета к выставке в галерее XL. Эссе было красивым и в меру эзотеричным.
Через пару лет я стала ходить на лекции тибетского ученого Геше Джампа Тинлея о тибетском буддизме, тибетской философии и логике. Полгода ходила на курсы тибетского языка. В 1996 году вместе с Женей Дубровским я пришла на лекции Намкхая Норбу Ринпоче, рассказывавшего о тибетском буддизме так, что все непонятные вопросы куда-то улетучились.
В итоге, с 1996 года я считаю себя ученицей Намкхая Норбу Ринпоче - Учителя Дзогчен. В 1999 году на радио «Говорит Москва» я полгода делала авторскую программу «Живой город» - о разных альтернативных вещах и людях (экологические поселения, музыка, буддисты, фолк и прочее). Для этой программы я брала интервью у Саинкхо Намчылак, у Оле Нидала, у Евгения Головина, у отца Александра, у Геше Тинлея, у основателя первого российского хосписа А. Гнездилова и других удивительных людей.
Группа «Рада & Терновник» все это время активно концертировала, выпуская альбомы - в 1993 году - Графика (на «Solyd rec») - психоделия, 1995 - Печальные звуки (на «Триарии»)- готика, 1999 - Русский эпос («UR-Realist») - концертник , вполне рковский, 2000 - трип-хоповая электроника Любовь моя печаль (тоже «UR-Realist»), потом в 2001 - у них же вышли Холодные времена - прогрессив готика и Книга о жестокости женщин - индастриал-фолк. В 1998 году мною было выпущено два поэтических сборничка (за счет автора) по 48 страниц каждый.
В 1998 году вышел альбом Где-то сказки были, включающий в себя песни, по разным причинам не исполняемые группой «Рада & Терновник». Это акустический альбом, на котором я пела свои песни под гитару. В 1998-99 году я снова стала выступать под гитару. Играла на квартирных концертах, в клубах. В феврале 2000 года я выступила на фестивале акустики «Альтернатива 2000» в Нижнем Новгороде, затем периодически играла на всяческих московских акустических фестивальчиках.
В 1999м году я познакомилась с Димой Фокиным. Дима пятнадцать лет пел в ансамбле Дмитрия Покровского, ездил с Покровским в фольклорные экспедиции, объездил с ансамблем весь мир. После смерти Покровского, Дима ушел из ансамбля и переключился на проведение занятий на тему «Психотерапия в русском фольклоре». На занятиях Фокин не только пел с нами народные песни, но и показывал уникальные видеозаписи с народных праздников, мы слушали магнитофонные кассеты с экспедиционными записями, учили народные танцы и пр.
Позанимавшись у Димы, я нашла свой «народный» голос, который соединился с оперной постановкой голоса, полученной мною ранее у Кикиной. Через полгода я привела к Фокину всю нашу группу и мы занимались уже все вместе.
В 2002 году я вступила в Союз Литераторов России, теперь участвую постоянно в их сборниках - печатаю свои стихи.
В 2005 году я впервые побывала в Оптиной Пустыни, отвез меня туда Василий Бояринцев, из бывшей Московской Рок-Лаборатории. Тогда Вася с женой Мариной жили под Козельском, совсем близко от Оптиной. В Оптиной было прекрасно, потом мы ездили по маленьким городкам рядом с Калугой и Козельском, заходили в старые храмы, разговаривали с батюшками и я впервые увидела радостных и светлых батюшек, живущих светло и хорошо.
В 2006 году вместе с Леной Савицкой делала сборник женского вокала "Предчувствие весны", вышедший приложением к мартовскому номеру журнала "Автозвук". Возобновила свое знакомство с Сережей Летовым и Алексеем Борисовым, итогом чего стало два концерта. Один - в клубе "В почете" - Рада - вокал, Борисов - электроника, Саша Марченко (уникальный гитарист, в основном, известный по работе с бардами и Камбуровой) - гитара, Анчевский - ноутбук. Второй - то же самое, но вместо Марченко играл Сережа Летов на саксофоне. А концерт был в клубе "Мир приключений". На этих концертах я не пела, а импровизировала голосом, выдавая авангардный джаз.
Остается добавить, что я очень люблю Кошек. Дома у меня живет черно-белая кошка Кошка.
Другие новости по теме:
Чёрт и его история. Часть 2Константин НикольскийЮлия ЧичеринаМельницаЯнка Дягилева
|
